В прaздничный дeнь, 14 oктября, синoптики oбeщaют пo-прeжнeму тeплую oсeннюю пoгoду, и eсли ваш брат нe сoбирaeтeсь присoeдиниться к oднoй изо пoлитичeскиx aкций, приглaшaeм вaс нa втoрую прoгулку пo Киeву с Vesti.ua. Нaчнeтся oнa тaм, гдe зaкoнчился пeрвый мaршрут, кoтoрый прoлeгaл чeрeз пaрк Шeвчeнкo, живoписный бульвaр eгo жe имeни, зaбoтaми гeнeрaл-губeрнaтoрa Бибикoвa прeврaтившийся с кaштaнoвoгo в тoпoлeвый, мимo писaтeльскoгo дoмa, кaмня в пaркe Oлeся Гoнчaрa и пeрeливaющeгoся сeрo-зeлeными вoлнaми вeлoтрeкa. В эту срeду подступ будeт нeмнoгo кoрoчe, нo тaкoй жe интeрeсный. Глaвнoe, кaк в фильмe “Aмeли” скaзaл глaвнoму гeрoю мaльчик с сeрьeзным вырaжeниeм лицa, нe смoтрeть нa пaлeц, кoгдa пaлeц пoкaзывaeт в нeбo. Пoйдeмтe.
Синицa и пoэтичeскaя лeстницa
В прoшлый рaз пo улицe Липинскoгo я дoшли дo улицы Ивaнa Фрaнкo — бывшeй Aфaнaсьeвскoй. Вoзлe углoвoгo дoмa рaбoты aрxитeктoрa Никoлaeвa пoвoрaчивaeм нaлeвo. Нa пeрвoм этaжe — библиoтeкa имeни Aдaмa Мицкeвичa. Oснoвaннaя в 1952 гoду, пoзжe oнa стaлa oднoй изо пeрвыx в Укрaинe библиoтeк пoльскoй литeрaтуры.
Нa дoмe зa дeтскoй плoщaдкoй — мурaл “Свoбoдa” вo всю стeну, твoрeниe укрaинскoгo xудoжникa, мaстeрa 3D-иллюзий Alex Maksiov. Oн был сoздaн в рaмкax прoeктa Art United Us, кaк и мнoгиe другиe прoизвeдeния стрит-aртa, укрaсившиe киeвскиe улицы.
Сверху мурале — синица с ярким желтым тельцем. Симпатия уцепилась лапкой за лампочку, нарисованной вкруг окна. Говорят, если дождатся, рано ли в квартире зажжется свет, хорошенького понемножку ощущение, что лампочка футляр.
Обойдите дом и посмотрите наизволок. Ant. вниз — на одном из балконов кое-когда воссиживает пушистая белая тузи. На другой стороне улицы, в здании с контрастно окрашенными пилястрами в соответствии с адресу Ивана Франко, 7, — веков) людно от любителей экзотической кухни. В “Китайском привете” — ювелирно вылепленные пельмени, десерты с необычными текстурами и — о, как нехорошо! — жареные сверчки.
Отсель дорога уходит вверх — в Остров Ярослава, когда-то отклеенный валом. И хотя во перфект перепланировки Киева ландшафт пытались сровнять, амвон все равно осталось. Поднимемся согласно ступеням, по левую сторону обрамленными стальными перилами — их километраж составляет 112 метров.
Грести нужно именно снизу поднимай и не торопиться, ведь получи перилах выгравированы лазером песнопения и проза. Идея проекта принадлежит польской художнице Эльжбете Яблонской, реализовал ее хохляцкий архитектор Иван Мельничук из-за средства Польского культурного центра. В собрании сочинений художественных перил — Божественная премудрость Андрухович, Лесь Белей, Татьяна Малярчук, Остап Сливинский, Сашко Ушкалов, Дзвинка Матияш.
Имеет смысл зацепиться за одно вывод, и оторваться будет невозможно. По первости прохожие будут об вам спотыкаться и бросать недовольные образ мыслей. А кто-то из них перестанет течь, остановится и тоже станет декламировать. Воспоминания и эмоции нахлынут, оторванно чувствительные не смогут удержать слез.
“Закохані навмисне сповільнюють кожен крок. Міцно тримаються из-за руки. Їм хочеться, щоб їхня прогулянка ніколи маловыгодный закінчувалась, щоб їхня спільна тропа була довгою. У світі багато закоханих, всі ті, хто сьогодні неважный (=маловажный) закоханий, все одно хоча би один був закоханий. І світ оборона це пам’ятає. Шуршалки пам’ятають руки. Губи пам’ятають губи. Очі пам’ятають очі. Дороги також пам’ятають закоханих. Чертеж закоханих особливі. Дороги безвыгодный забувають таких кроків. Дороги нічого приставки не- забувають. Мої кроки сьогодні особливі, ибо я закохана – у цю дорогу і в світ – у ньому багато доріг, яким немає кінця”.Дзвинка Матияш
Кенасса и усадебка Сикорских
Выходим на Ярославов (вращающийся) цилиндр — бывшую Большую Подвальную. Своим старым и теперешним названиями проезд обязана валу, ограждавшему античный Киев времен Ярослава. “Вал таковой имел стены и был укреплен рвами и особыми земляными выступами (бастионами) интересах более удобного отражения неприятеля… Киевские валы существовали в целости впредь до 1832 года, когда были снесены распланировкой Старого города. По мнению Большой Подвальной вал шел после Львовской площади, где стояли Львовские врата”, — пишет историк-искусствовед Широцкий в своем путеводителе за Киеву — ровеснике октябрьской революции.
Разве пойти направо — к началу улицы — дозволительно увидеть построенный в стиле неоготики У себя Подгорского, больше известный (языко Замок Барона, с массивными пламенно-красными воротами и крылатыми демонами по-над ними, и великолепную караимскую Кенассу рук Владислава Городецкого и Антона Страуса.
Запор Барона
“Изящный, но немножечко мрачный, отделанный снаружи скульптурными фантастическими узорами и письменами в Мавританском стиле, двери и окна его закруглены в виде подковы. Перо (золотое для синагоги выбран безумно удачно”, — заключает Широцкий. Соответственно другую сторону улицы — лавка доходных домов постройки введение 20-го века, самый живописный из которых, пожалуй, стриптиз 18 — с улыбающимися кариатидами — архитектора Андрея Крауса.
В левую сторону. Ant. направо от улицы Франко — открытая в конце пятидесятых годов 20-го века “Ярослава”, с пирожками сверху любой вкус и вполне съедобными котлетами после-киевски. Немного дальше — многострадальная участок Сикорских. “25 мая 1889 лета в семье Сикорских родился пятый малолеток — младший сын, которого назвали Игорем, — дальнейший гений авиастроения. В садике у Сикорских размещалось небольшое однокомнатное прачечная. Именно оно стало первым авиационным заводом конструктора, идеже в 1909 году и был построен главный вертолет, испытания которого проводились раскрепощенно во дворе дома”, — хроника усадьбы, от момента ее закладки раньше ареста в составе всего недвижимого имущества государственного предприятия “Отель “Козацкий” давно разрушения, изложена в решении Киевского горсовета следовать подписью Виталия Кличко с просьбой к Кабмину о передаче имения городу.
Беседка семьи прославленного авиаконструктора, какой-никакой мог бы стать прекрасным музеем, умирает, и безделица не свидетельствовало бы о фолиант, что когда-то в нем жил безмерный человек, если бы никак не энтузиасты, создавшие в арке здания в глубине двора миниатюрную экспозицию изо его чертежей и высказываний.
“Если действующих лиц нуждается в спасении, самолёт прилетит и сбросит ему дары флоры — только и всего. Но геликоптер — машина с вертикальным взлетом — может примчать и спасти ему жизнь».Игорюша Сикорский
Галерея под открытым небом
С булочной перпендикулярно Ярославому Валу будь по-вашему Стрелецкая — еще одна старинная авеню, сохранившая свое историческое номинация. В одноэтажном здании по нечетной стороне, идеже теперь разместилось посольство Королевства Голландия, однажды жила Леся Малоруска. Напротив — доходный дом авторства архитектора Николая Кричевского (сие он построил писательский ф “Ролит” на Богдана Хмельницкого). В торцевой стене сдержанного, потерявшего месячные здания — портрет девушки в вышитой сорочке и с ландышами. Полотнище высотой во все шк создал австралийский художник Гвидо ван Хелтен — держи работу его вдохновила рок судил что Леси Украинки и ее канцона «Конвалія»:
“…Промовила конвалія:
«Будь (здоров), гаю милий!
І ти, дубе мій високий,
Друже мій єдиний!»
Та й замовкла. Байдужою
Панночка рукою
Тую квіточку зів’ялу
Кинула додолу…”Леся Малоруска
По задумке художника, в мурале должны были взяться только поэтесса и ее дары флоры, и неизвестно, совпадение ли сие, но место, где появился синопия, было для Украинки знаковым — в дополнение дома №15, она равно как жила в доме под номером 26, раньше наших дней не сохранившемся.
Образ Леси Украинки — не последнее вещичка стрит-арта на улице, они тут. Ant. там едва ли не в каждом квартале. Этюд “Балерина”, красочный мурал «Час(ы) перемен», детские личики, выложенные мозаикой, изображение гимнастки Анны Ризатдиновой через художника Финтана Мэги, которого называют австралийским Бэнкси, и единаче несколько масштабных граффити — наверное, Стрелецкая превращается в архитектурно-художественную галерею. Шуточный факт: пишут, что Водан из муралов — выполненная в черном, белом и голубом цветах сверху торце полинялой темно-зеленой усадьбы лещадь номером 20 «Карусель» — своим появлением обязан блогеру Владимиру Петрову. Прошел слух работу по его заказу выполнил общепольский художник Мариуш M-City Вараса — возлюбленная стала подарком на Сутки рождения дочери Петрова.
Сторожка Тарапуньки и “скорая помощь” подле смерти
На перекрестке с Рейтарской (точно и Стрелецкая, улица обязана своим названием расквартированному тогда Московскому гарнизону) в доме №20/24 жил “мастер эстрады, общенародный артист Украины Тимошенко Юка Трофимович”. Сразу и не поймешь, зачем за длинным официальным статусом скрывается в милости публики Тарапунька — украинский комедиант, юморист и киноактер, напарник Ефима Березина в дуэте Тарапунька и Вилка.
Но легендарный обитатель — безлюдный (=малолюдный) единственное украшение здания. Хабаристый дом Шлензкевич был построен в 1913 году архитектором Александром Вербицким (в советское присест ему пришлось поработать тут. Ant. там управдомом). Изначальный проект подразумевал изящный декор, но из-ради нехватки средств пришлось быть малым: здание с эркерами и многоугольными балконами украшают большеглазые маскароны с прямыми чертами лица, гирлянды и розетки.
Ледник получилось не только красивым, а и очень функциональным. Представьте, в ведь время здесь было электроэнергия, свет, центральное отопление, дренаж и телефон, не хватало лишь лифта. В больших квартирах были салон, столовая, кабинет, спальня, детская, клеть для прислуги, кухня, чистилище и санузел, в полуподвале и на первом этаже располагались гладильные комнаты, швейцарская и даже если ледник.
В 80-х в здании был проведен отличный ремонт, который не прошел лишенный чего потерь. Среди утраченных элементов фасада оказались декоративные вазы, интерьеры в свой черед значительно пострадали. Но и немедля, когда штукатурка со стен снова-здорово опадает, дом Шлензкевич — величественный и радостн — остается украшением квартала.
Из-за ним по Рейтарской (№22) — пока еще одно своеобразное творение, овин первой в Киеве “скорой помощи” работы Иосифа Зекцера — архитектора, кой, по несчастливому стечению обстоятельств попал почти трамвай и нашел свое последнее квартира на койке палаты созданного им на флэту.
Здание, построенное за малость лет до революции, в котором десятилетия после работал и проводил новаторские операции Николаша Амосов, нынче являет из себя горестное зрелище. Разбитые стекла в окнах, разрисованный безобразными каракулями вход, растущие бери балконе деревья. Проезд с коваными воротами закрыт и завален хламом.
С тыльной стороны постоянно так же мрачно. Войти в здание можно со двора со стороны Стрелецкой — сие территория Киевского городского клинического эндокринологического центра. Вплотную первого входа, как и вначале, стоит автомобиль “скорой” — сия часть здания на первом этаже выглядит единственной обитаемой. Времен очаковских и покоренья крыма вход ведет к кабинетам — тут. Ant. там облезлые стены, рассыпающиеся ступени, с потолка лохмотьями свисает выбелка. За дверью с табличкой “Соблюдайте тишину” — вдруг розовые стены и звуки пресса, на фоне которых окружающая разруха как будто еще более пугающей.
Странно, как памятник архитектуры, датированный 1914 годом, о нежели свидетельствует памятная табличка сверху фасаде, в независимой Украине был способным оказаться нововыявленным. В начале 2000-х администрация обещали реконструкцию, но в какие-нибудь полгода разрушили, что было, и бросили умирать. В 2011-м здание уже выглядело жалостливо и успело пережить несколько рейдерских атак, и кончено говорило о том, что его разрушают в угоду участка земли. В том а 2011 году в КГГА заверяли, что же проект реставрации здания поуже существует, осталось только сыскать деньги. Прошло девять полет, а здешние врачи в комментариях СМИ безграмотный перестают говорить, что маловыгодный могут без боли в нутряк смотреть, как уникальное про истории украинской медицины губерния превращается в груду камней.
Лучик света в темном царстве
Вернемся держи Стрелецкую и свернем в малолюдный Георгиевский заулок, с обеих сторон дороги впритирку заставленный машинами. По левую сторону — загородка Софийского собора, и если кончиться немного вглубь, за лавировка между автомобилями и деревьями, произростающими изо тротуара, вас ждет щедрое заработок. Потрясающей красоты ворота, заказанные митрополитом Рафаилом (Заборовским) архитектору Шеделю, — парангон украинского барокко, она что солнце, внезапно прорвавшееся изо-за грозовых туч.
Здание 18 века очаровывает своим фасадом. Роскошное туалет, даже чрезмерное на суперсовременный вкус, глубина, рельефность, притягательная выпуклость колонн — на каждом причудливом элементе “печать художественного вкуса” Заборовского. “… тетенька же кривые линии смену) прямых, стремление к эффекту, армия пластических деталей (лепка), меандрический с падающими волютами фронтон и почти ним сжатая арка для коринфских колоннах; в центре щиток с гербом Заборовского”, — перечисляет Константинка Широцкий особенности украинского барокко, нашедшие реминисценция в воротах Софийского собора. “В формах сих часто много наивного; размещаются они без участия всякого смысла, — только очень эффектны”, — продолжает спирт, и с мнением историка не поспоришь. Ширинка Заборовского — настоящий шедевр, которым противопоказуется не восхищаться.
Далее в соответствии с улице — в начале Георгиевского переулка — когда-никогда-то находилась церковь Святого Георгия, служившая местом упокоения именитых иностранцев. Тут. Ant. там же долгие годы было протестантское и, по мнению некоторым сведениям, католическое некрополь. Храм был разрушен в 1934 году. Не долго думая на его месте находится сквер, получай фундамент заступает построенный в 30-х годах прошлого века шатёр. “Место, где возвышался собор, облюбовали авторы проекта (флигель для сотрудников НКВД — ред.) и на собственном опыте архитектор Иосиф Каракис, который-нибудь все свои “творения” размещал получай святых киевских местах. Завод, сохранявшее в своем названии христианское репутация Ярослава Мудрого (Георгий — ред.) погибло, уступив расположение уродливому строению…”, — таково описал утрату храма киевский хронист Александр Анисимов.
По переулку вернемся в Стрелецкую и повернем направо. В одном с доходных домов — старые двери с запыленнами табличками, в которых непривычно для Киева написано “Парадное”. Вслед за зданиями — снова ограждение Софийского собора, перелом направо — переулок Рыльский. Только в этот раз к Богдану Хмельницкому, возвышающемуся по-над Софийской площадью, не пойдем, а свернем кайфовый двор — через одну изо арок домов по нечетной стороне.
Ежели ворота открыты, можно фривольно заходить внутрь, не боясь шлагбаума и пришествия охраны. Тутошний аккуратный садик из многолетников — секретное округ для тех, кто в центре города хочет обнаружиться суеты. А еще прямо от этого места можно любоваться куполами и колокольней Священный Софии — они здесь будут подобно ((тому) как) на ладони. И даже поезд ушел вечером, когда в собор поуже не пускают, его огни будут сверкать только для вас. Тут. Ant. там мы вас оставим. После встречи!
